Михаил Делягин о силовиках и либералах, работе с идейно чуждыми Касьяновым и Немцовым, поддержке президента и критике его министров, некомпетентности Андрея Макарова на нынешней должности и Павла Малкова на прошлой.

29 августа Рязань посетил депутат Госдумы Михаил Делягин, зампредседателя экономического комитета, частый гость ток-шоу, один из самых публичных российских парламентариев и известный критик экономических властей с лево-консервативных позиций. Делягин представляет партию «Справедливая Россия – За Правду» и приехал поддержать своих однопартийцев во главе с Григорием Парсентьевым на выборах в Рязанскую городскую Думу.

Михаил Делягин ответил на несколько вопросов главного редактора Vidsboku Константина Смирнова.

– Все руководители правительства, Центробанка, которых вы критикуете, назначены президентом. А президента ваша партия поддерживает. Как это сочетается?

– Знаете, у президента в нашей стране много разных видов деятельности. И экономикой, строго говоря, он, к моему глубокому сожалению, занимается постольку-поскольку. В основном президент занимается стратегией, он занимается технологиями и внешней политикой. В этих сферах, если брать в целом деятельность президента, баланс позитивный. Второе — в условиях военных действий главнокомандующих не меняют. Может быть, к сожалению. Может быть. Но это просто правило. Более того, я лично вообще выступаю против проведения любых выборов до завершения специальной военной операции. Потому что они вырождаются либо, извините, в выборы мэра в Москве, либо в выборы главы Хакасии, когда символы победы на поросят наносят. Но эта позиция не нашла поддержки. Но помимо внутренних проблем, у нас есть внешние. И сегодня они, к сожалению, носят характер, который грозит нашему обществу.

– А в связи с тем, что внешнеполитическая тематика сейчас, понятное дело, превалирует, парламентские партии сейчас мало различаются в публичном поле по своим тезисам. Вы видите такую проблему, что вы все несколько смешались?

– Знаете, это проблема, которая, во-первых, совершенно незначимая на фоне проблем, которые стоят перед страной. Если меня путают иногда избиратели то с «единороссом», то с «кпрфом», то ещё с кем-то — это не всегда приятно, но это не проблема.

– Но выборы-то надо проводить.

– А во-вторых, это результат не очень эффективной деятельности. Пока был жив Жириновский, ЛДПР никто ни с кем не путал. В-третьих, эта проблема отчасти надуманная и вызванная политической инерцией. Да, мы все поддерживаем борьбу с фашизмом. В чём здесь проблема? Да, немножко сложнее вести конкуренцию с соседом, потому что я уже не могу его представлять в виде абсолютного, инфернального зла, потому что по главному вопросу — борьбы с фашизмом, он занимает правильную позицию. С другой стороны, я ж его знаю, я знаю, что он не носитель абсолютного, инфернального зла. Я знаю, что он такой же человек, как я, с некоторым недоработками, некоторыми проблемами, которые можно исправить.

Ну и опять, если меня путают с членом КПРФ, то я это воспринимаю как признак того, что я недорабатываю. Значит, нужно более чётко заявлять свою позицию, в том числе, в тех вопросах, в которых я от КПРФ отличаюсь.

– А КПРФ ваш главный конкурент на левом поле?

– Вы знаете, честно, я рассматриваю публичную деятельность, в том числе выборную, не как способ борьбы с соседом, не как способ борьбы с тем, с кем я согласен условно в 40% вопросов, а как задачу изменения того, что у нас плохо. То есть, изменения социально-экономической политики. Если кто-то ещё меня в этом поддерживает — слава тебе, господи. Потом сочтёмся или там, разберёмся по должностям. Когда, скажем, представитель КПРФ начинает заниматься клеветой на меня и на мою партию, у него возникают некоторые сложности. Был такой товарищ Рашкин, он неудачно застрелил беременную лосиху. Мы к этому отношения не имеем, слава богу, но если не была та беременная лосиха, был бы следующий. Потому что он занимался клеветой, к сожалению, откровенной и на этом был пойман.

Разница между социал-демократом и коммунистом в чём? Коммунист считает, что коммунизм можно и нужно построить прямо сегодня. Социал-демократ говорит — не-не, ребят, ребят, сегодня получится только социализм, а коммунизм получится послезавтра, давайте не путать детали, давайте не путать размерность историческую.

Когда мы оказываемся перед лицом либеральной политики, либерального бреда, либеральной попытки уничтожить Россию, знаете, наши расхождения становятся второстепенными. Когда мы боремся за что-то, конечно, мы локтями пихаемся очень сильно, конечно, это здоровая конкуренция, ничего с этим не сделаешь, или нездоровая. Но главный противник — это тот, кто считает, что Россия должна быть уничтожена. Главный противник — это тот, кто считает, что право западного капитала выводить из России деньги важнее, чем право на жизнь наших солдат и офицеров. Естественно, так никто вслух не скажет, но когда мы видим политику «Единой России», мы видим, что они исходят ровно из этого. Когда я читаю некоторых представителей правительства — что они мне пишут, я вижу, что исходят ровно из этого.

– Вы в своё время были помощником Немцова, который сейчас очевидно занимал бы либеральную позицию.

– Я был ещё помощником Касьянова, а у Немцова — советником. Я был ещё советником Юрия Дмитриевича Маслюкова, я был советником Евгения Максимовича Примакова. Я был советником людей, которых вы, скорее всего, даже не знаете. Просто это было давно очень. Аксёненко был такой.

– Я увлекался политикой в детстве, поэтому знаю. Даже Аксёненко.

– А, Аксёненко Николая Емельяновича знаете, это хорошо, извините тогда. Был помощником Куликова, который был одновременно с этим министром внутренних дел.

– Ну, то есть это технические были должности и взгляды ваши не отражали, или?..

– На самом деле, когда Немцов пришёл в правительство, у него взглядов особых не было. Собственно, он заставил меня заниматься политологией, потому что он сказал — так, ты здесь местный, ты знаешь как и что, расскажи мне, как у вас здесь принимаются решения и, вообще, как всё устроено. Я ушёл в некотором недоумении, потому что я чувствовал себя экономистом, я был готов ему рассказать про экономику, а как принимают решения – я никогда об этом даже не задумывался. Я задумался, расписал структуру интересов, обнаружил существование двух базовых кланов у нас в стране, которые сейчас называются условными либералами и условными патриотами (тогда это называлось по-другому), и он принимал решения, в значительной степени исходя из этого доклада. Правда, я ему советовал примкнуть к... тогда это называлось силовиками, а он примкнул к Чубайсу.

А формулировка была такая (когда вы объясняете человеку суть дела, то нужно предельно просто формулировать итоговый выбор, который перед ним стоит): у Чубайса вы будете на очень коротком поводке, то есть у вас не будет степеней свободы, вы будете служить Западу, но вы будете в личной безопасности, вас точно не убьют. Если вы будете у силовиков, у вас будет много степеней свободы, вы будете иметь возможность служить народу России, но у вас будет постоянная... ну, не постоянная, но периодически может возникать, угроза жизни.

– По вашей оценке это и сейчас так?

– Нет, это было в 97-м году. Борис Ефимович наложил резолюцию: «автор во многом не прав», но выбор сделал очень чётко, который ему, в общем-то, не помог. Всё случилось по принципу — чего вы боитесь, то с вами и будет.

На самом деле, я работал у Касьянова, и в то время, когда он был премьер-министром, он не был конченым либералом, он сошёл с ума потом, году в 2005. А до этого он пытался лавировать между разными группировками.

Я макроэкономист. В ситуации, когда люди принимают политические решения, макроэкономист — это должность техническая по определению. Немножко я писал речи, и немножко я занимался локальными вопросами. Касьянов меня посадил в своё время на нефтяную промышленность, на которой я просидел ровно 2 недели, до первой своей служебной записки. После первой же моей служебной записки было понятно, что эта мотивация несовместима с интересами, которые существуют, поэтому я отправился контролировать реформу электроэнергетики, которую мне удалось задержать на восемь с половиной месяцев, это я считаю своим главным достижением в жизни, более важным, чем программа стабилизации российской экономики после дефолта 98 года, потому что там программу без меня сделали в конечном итоге.

– Андрей Макаров, председатель бюджетного комитета Государственной Думы, формально числится депутатом от Рязанской области, он входил в группу «Единой России», в которой была Рязанская область.

– Какие таланты породила Рязанская земля! А вы всё Есенин, да Есенин.

– Он раз в год или еще реже появляется, а все остальное время правительственные СМИ рассказывают, что каждой копейкой из федерального бюджета область обязана ему. По вашей оценке он вообще может пролоббировать деньги?

– Председатель бюджетного комитета может пролоббировать деньги дополнительные, но небольшие. Не критические. То есть если он пиарится на фоне какой-нибудь школы с формулировкой «Без меня этой школы бы не было», может быть, это правда. Если он пиарится на фоне десяти школ с формулировкой «Без меня этих школ бы не было», это неправда.

– А вообще как вы оцениваете его эффективность на занимаемой должности?

– Видите ли, эффективность определяется функцией, которую выполняет человек. В сегодняшней системе председатель бюджетного комитета должен защищать бюджет, который производит впечатление откровенно преступного, блокирующего развитие страны. То есть это такой придаток Минфина. В этом качестве господин Макаров очень эффективен. Ему очень сильно помогает то, что у него нет экономического образования, он юрист, о чём говорит с гордостью. И судя по всему, не всё, что он говорит, он понимает. Хотя надо сказать, что, когда он сравнивал результаты исполнения бюджета за 8 месяцев с планированием на год и говорил — как же вы говорите, что у нас сокращаются расходы, вы видите расходы за 8 месяцев? Они же меньше, чем планы на год, значит, мы планируем увеличение. Ну, я думаю, что разницу между восемью и двенадцатью месяцами он всё-таки способен понимать как юрист. Но он действительно очень эффективен как человек, который обосновывает то, что невозможно обосновать ни с точки зрения формальной логики, ни с точки зрения человеческой морали. Ну, и большая язва, у него много крылатых выражений, например, это он сказал, что после того, как мы подчинили Росстат Минэкономразвитию, нам по плечу любые показатели.

– Губернатор Рязанской области Павел Малков ранее возглавлял Росстат. Наверняка вам его деятельность по вашей работе в экономическом комитете понятна. Как оцениваете?

– Знаете, я по образованию статистик. Статистика — это очень специфическая тема. Там очень много подводных камней, и если вы с этим не сталкивались на уровне, грубо говоря, исполнительском, вы не сможете нормально руководить. Ваш нынешний губернатор был первым руководителем Росстата, который не имел никакого отношения к статистике, по крайней мере, по своей предыдущей официальной биографии. Я надеюсь, что он всё-таки руководит областью лучше, чем он руководил Росстатом. Но это вопрос не личных качеств, это вопрос просто профильного образования. Если мне сейчас поручить командовать полком, например, я там тоже натворю чудовищный вещей, скорее всего. Просто потому что я ничего про это не знаю.

Подписывайтесь на канал Vidsboku в Telegram