На этой неделе одной из самых массовых газет Рязани «Мещёрская сторона» исполнилось 15 лет. Интервью главного редактора популярного бумажного издания Екатерины Сениной интернет-проекту Vidsboku стало «ликбезом» для аудитории, ушедшей в «онлайн»: что десятки тысяч читателей до сих пор ищут в бумаге? Кто эти люди? А также – взгляд на рязанский медиарынок последних лет. Вопросы задавал руководитель проекта Vidsboku Константин Смирнов.

О «желтизне»

Смирнов. Напомни, когда ты начала работать в «Мещёрской стороне» и как это происходило?

1.jpg

Сенина. В июне 2011 года. Газета мне была хорошо известна, она как появилась у нас в 99 году в Рязани, так я её и читала. Всегда мне нравилась. На момент моего прихода была, конечно, некая сумятица, после многих лет слаженной работы в течение полугода не могли найти редактора, исполняли обязанности чуть ли не по неделе, по месяцу, девчонки-корреспонденты, которые, естественно, к такому еще не были готовы.

Смирнов. Я приблизительно помню, как появилась «Мещёрская сторона», потому что, собственно, не так много самостоятельных брендов когда-либо появлялось на рязанском рынке. Газетный рынок начал активно развиваться в самом конце 90-х, но, в основном, за счет вкладок в федеральные издания. Помню, что первое, с чем ассоциировалось издание — это все-таки «желтизна», даже какие-то привидения там были. Но я говорю лишь о том, как это отложилось в памяти.

Но это всё соседствовало с социалкой, с какими-то общественно-политическими вещами. Как, на твой взгляд, аудиторию оценивали тогда, то есть для кого газета изначально делалась, кого считали целевой группой, и как это представление менялось и в связи с чем? Если оно менялось.

Сенина. Оно, естественно, менялось. Ведь и люди менялись: директора, редакторы, московское руководство. Теперь насчет «желтизны». «Жёлтая» информация основана на слухах, сплетнях. Нам иногда говорят: «А, у вас жёлтая газета». Те, кто так говорит, либо вообще не понимают, что такое «жёлтое издание», либо «Мещёрку» не читают. Вся информация, которая публикуется в газете, основана строго на комментариях конкретных людей. Мы всегда принципиально указываем источники, откуда что берем, а также время — когда получили информацию. Что касается слухов, — есть отдельная рубрика в газете. Она так и называется — «Слухи», там выходит два-три слуха, которые никто не выдает за факты. И всё.

Смирнов. Ну, тебя коробит считаться сколько-то жёлтой прессой? Мне кажется, качество жёлтой прессы повысилось невиданно. Это, на мой взгляд, по критерию качества, пожалуй, самый быстроразвивающийся жанр журналистики, прежде всего по высоким стандартам, заданным «Лайф Ньюсом» и всей этой корпорацией (если не считать всю эту их политическую грязь, появившуюся в определенный момент). То есть, публикуются какие-то жестяные факты, но они все проверены. Мне, например, неинтересно, какого цвета трусы у каких-то звезд, но для тех, кому это интересно, информация добывается качественно и ответственно. Вот такие трусы – можете не сомневаться.

Сенина. Да-да, именно, ну, тогда весь вопрос в терминологии.

Смирнов. А как к этому пришли? Благодаря чему? Раньше никому и в голову не пришло бы, что для «попсового» читателя надо серьёзно работать.

Сенина. Может быть, в 90-х журналисты не задумывались, что когда-нибудь Интернет наполнится таким обилием информации. Сколько пишется! Любой человек, который умеет просто писать, становится вещателем какой-то информации, его уже воспринимают как-то, уже думают: а доверять этой информации или нет. А тогда все-таки считали, что если человек пишет – он какой-то избранный, всему верили. И можно было придумывать цвет трусов самому. Журналисты были монополистами на предоставление информации. Писать поэтому можно было что угодно и как угодно. Теперь на фоне миллионов, пишущих в интернете что угодно, надо как-то выделяться, хотя получается далеко не у всех.

Смирнов. Давай вернемся к «Мещерке». Как она менялась?

Сенина. Насчёт привидений, честно сказать, я не помню, чтобы когда-то такое писали. Ну, может быть, немного и баловались. А, вообще, была концепция — газета для всей семьи: чтобы когда газета приходит в семью, её могли почитать, например, дети, потому что у нас есть детская страничка, которая выходит с первого номера. Чтобы её почитали бабушки — странички с огородом и прочими подобными вещами. Чтобы почитали взрослые люди. Там было всё, на самом деле, от политики до полосы интима. И сейчас есть. И с такой концепцией в те годы тираж газеты с двадцати пяти тысяч перевалил за шестьдесят тысяч.

О формате и интернете

Смирнов. Почему, на твой взгляд, в свое время тиражи все-таки стали падать?

Сенина: Причины разные, мне кажется, одна из них в том, что стали меньше ориентироваться на аудиторию и больше на себя. Ну везде в журналистике такая проблема встречается, когда автору кажется какая-то информация интересной, и он не понимает, что она интересна только ему. Например, было время, когда в той же нашей газете было неадекватно много политики, а авторы чаще раздавали оценки событиям, чем писали об этих самых событиях подробно. Я вообще не считаю, что в нашей газете уместно со стороны авторов давать оценки. Читатель будет куда больше благодарен, если ему предоставят такой полный объем объективной информации, при котором он сам сможет сделать свои выводы. Это и есть, как мне кажется, одна из причин падения популярности печатных СМИ: человек тратит на газету свои деньги, а ему за это не информацию, а чье-то мнение навязывают, да еще и так, что усомнишься в компетентности автора публикации. А ответить нельзя: письмо пошлешь – не опубликуют. Позвонишь – еще и автора к телефону не позовут. Так что Интернет в этом плане – отличная альтернатива, ведь под статьей всегда можно оставить свой комментарий.

Смирнов. То есть, на твой взгляд, была заложена концепция массовой семейной газеты, которая периодически нарушалась? А просто общая ситуация на рынке влияла? То, что прессы становилось больше.

Сенина. Это само-собой. Изданий становилось больше, плюс ещё Интернет.

Смирнов. Ну, а ваш читатель, думаешь, так массово ушёл в Интернет?

Сенина. Наши читатели — это возраст, начиная от двадцати изначально был, даже от шестнадцати, а то и меньше.

Смирнов. И то, что помоложе — то ушло, да?

Сенина. То, что помоложе — конечно, им проще в Интернет залезть, чем покупать газету. Но, конечно, нужно вспомнить экономический кризис 2008, когда лишние 10-12 рублей тоже неохота отдавать было. Если брать график, то тиражи именно тогда и стали падать. Примерно до 2011 года.

Смирнов. А формат как-то менялся в связи с этим?

Сенина. Кардинально он поменялся только во второй половине 2012 года с приходом генерального директора ИД «Провинции» Олега Никанова. Мы вернулись практически к тому, что было в 99 году, к семейной газете, где минимум политики, где социалка у нас присутствует именно как интерактив — письма читателей и ответы. Например, вместо целой полосы про одну плохую дорогу, даем конкретный вопрос читателя «меня волнует дорога на такой-то улице, когда её починят?». И ответ чиновника: её не починят никогда, либо её починят тогда-то. И мы, конечно, большой упор делаем именно на жизненные истории, невыдуманные — подчеркиваю! — жизненные истории, они у нас присутствуют и в происшествиях, и в криминале, и в рубрике «Жизнь». Такого, на самом деле, не было, мне кажется, даже в 99-м году, такой упор на человеческие судьбы не делался даже тогда. При этом никакого «мыла». Сказок у нас нет.

Смирнов. Ну как-то предполагается, что такое больше для возрастной части женской аудитории, такой, достаточно обывательской. Нет? Как ты сама себе представляешь аудиторию? Можно считать, что я пересказываю штампы.

Сенина. Нет, нет, нет. Газетой для домохозяек я «Мещерку» не считаю. Хотя бы потому. что значительная часть звонков с сообщениями о проблемах, вопросами и пожеланиями поступает от читателей-мужчин. И это не только пенсионеры.

Смирнов. У вас очень большая доля в районах, да?

Сенина. Да, 70% тиража у нас идёт на районы.

Смирнов. Чем это вызвано?

Сенина. На районы ориентировались с первого дня. Ну и сейчас это дает огромную отдачу, так как жители районов не настолько быстро уходят в интернет. Поэтому мы шли и идём в глубинку, пишем очень много про область. Доходим до самых отдалённых населённых пунктов Рязанской области. Мы везде есть. Где нет — сообщайте.

Смирнов. Мне кажется, у нас до сих пор в региональной прессе существуют большие проблемы с целеполаганием, с пониманием аудитории, с «нишевостью». На твой взгляд, придёт ли рязанский рынок к этому: я делаю газету для политизированных людей, я — для домохозяек, а я -— для девочек-подростков. И, вообще, уместен жёсткий нишевый подход или нет?

Сенина. Я думаю, что да. Я думаю, что относительно газет — уместен. Относительно Интернет-изданий, я думаю, гораздо проще совмещать разные форматы. Я могу залезать на «Вид сбоку», чтобы узнать что-то о политической жизни. И тут я ещё узнаю — опаньки! — какая-то интересная история появляется. Туда кликну ещё, сюда кликну и так далее. Я все эти клики бесплатно делаю, по 12 рублей не плачу. В Интернет-изданиях всё легче. Вы же с утра можете про политику писать, а в обед про криминал. Это лишь посещаемость вам обеспечит. Я не думаю, что у ваших читателей из-за этого доверие будет как-то подломлено.

Смирнов. На самом деле, все не так просто и много думаем как раз про это, но сейчас не про нас.

Сенина. Ну все равно это не сравнимо с теми сложностями, которые в этой части испытывают газеты. Современный покупатель газеты четко знает, что он хочет от нее получить. И с этой целью выходит из дома – возможно в мороз или в жару, дает сколько-нисколько денег. И представляешь, если человек был настроен погрузиться в истории из жизни или происшествия в духе «сенсации, интриги, расследования», а ему вместо этого — бац! — расследование на тему почему такой-то чиновник стал начальником такого-то управления или еще скучнее — отдела. Спрашивается — с какой радости я отдала свои 13 рублей. Поэтому когда что-то меняется в газете, читатели ощущают это сильнее. Очень-очень остро.

Смирнов. Работая только в Интернете, ты привыкаешь к немедленной реакции. Тем более, сейчас с зеркалами в соцсетях. Ты что-то написал, тебе что-то сразу ответили. И резонанс совершенно мгновенно ощутим. Или его отсутствие. С бумагой же, как кажется со стороны, такой немедленной отдачи нет. В этом смысле не скучновато?

Сенина. Мне, честно говоря, не скучно, хотя ты сам знаешь, я в Интернете работала и могу сравнивать. Но только с бумагой работать нереально, это уже факт. Поэтому у нас есть сайт. Это, кстати, хороший индикатор – до того, как новости попадают в «бумажную» «Мещерку» они публикуются на сайте. И только лидеры по количеству просмотров попадают в газету. К тому же за несколько дней новости, опубликованные на сайте, обрастают комментариями, которые тоже потом зачастую выходят на страницах газеты.

Да и телефон еще никто не отменял и, сам же, когда к нам заходишь, обалдеваешь от количества звонков. Вот был материал про многодетную семью, оказавшуюся после пожара в сложной ситуации. Люди звонили из Михайловского района, из Путятинского, из Ермиши, из Кадома, звонили и говорили: «Ребят, у нас есть две кровати из массива дерева, можем отдать. Есть мешок картошки, мы можем отдать. У нас есть стиральная машина, телевизор...». Им привезли два телевизора, им даже одна семья не пожалела земельного участка, представляешь, чтобы они выращивали там свои овощи.

Кстати, тут ещё такой момент… Из-за обилия информации в Интернете – самой разной и противоречивой, которая иногда как появилась, так и пропадает, у многих людей складывается недоверие к новостям в сети. Зато о газетах думают: что написано пером — не вырубишь и топором, если написали – значит уже никуда не денут, значит информация проверенная.

О телефоне, который никто не отменял

Смирнов. Насчёт звонков... Это так, стоит к вам зайти, слышишь этот треск постоянный, я даже как-то ради интереса трубку брал. Не всегда звонят помощь предложить, давай откровенно скажем. Есть и неадекватные звонки и много всего. В стародавние времена, когда была только бумага и все газеты были массовые, потому что их было мало, там были, вроде бы, всякие отделы по обращениям читателей. Как вы сейчас с этим физически справляетесь? У вас не так много людей работает. И психологически — как это не раздражает? В Интернете много интерактива, но там пишут, не звонят. И ответить можешь, когда хочешь, когда тебе удобно, на какую-то абсолютную чушь можешь не отвечать. Здесь-то ты взяла трубку и там Зоя Фёдоровна из Клепиков начинает подробно объяснять, как делать газету и возмущаться, как можно такое про кабачки написать в лунном календаре.

Сенина. Ну да. А ещё не забывай, сколько в нам в редакцию ходит людей.

Смирнов. Ты выработала какой-то внутренний алгоритм для этой части работы? Общения с ними со всеми?

Сенина. Знаешь, нервный срыв по поводу звонков читателей у меня был в 2008 году, когда я работала в «Родном городе». Но это было в последний раз, потом я поняла, что всё, надо к этому уже поспокойнее относиться, иначе можно просто в «дурку» загреметь. Просто спокойно общаюсь, это же работа, я уже этим лет 13 или 14 занимаюсь, уже всё-таки привыкла.

Смирнов. Просто вопрос привычки?

Сенина. Да, это просто вопрос привычки. Звонят — иногда кричат, иногда плачут, иногда люди просто считают своим долгом рассказать о развитии ситуации, о которой мы когда-то писали. Поучаствовали в судьбе человека — и он теперь звонит постоянно. Некоторые признаются: «Катюш, ты уж извини, ты теперь как родная, я теперь тебе так и буду звонить».

О людях-символах

Сенина: Кстати, на моей памяти была единственная политическая история, которая всерьез заинтересовала наших читателей. Да и то политически-криминальная. Это дело Рюмина. Телефон просто взрывался

Смирнов. Да ладно! Там группа поддержки была какая-то, всем звонили. Может, они?

Сенина. Да ты что, это пара звонков, может быть, таких была. А звонили постоянно. Кто заступается, кто «так ему и надо». В день чуть ли не по десятку звонков было от совершенно разных людей.

Смирнов. Обалдеть. Вот что значит — разные миры. Единственный политик, который сам по себе, наличием его фамилии в заголовке повышает читаемость материалов в интернете — это Провоторов.

О конкуренции

Смирнов. Так, а кого вы сейчас считаете конкурентом? Кто работает в этой же нише в Рязани?

Сенина. «Панорама города», «Аргументы и факты», «Комсомольская правда» — это именно те, с кем пересекается аудитория. Вообще на рынке печатных СМИ в Рязани, я считаю, сейчас хорошая конкуренция, и поэтому работать очень интересно. Расслабляться не приходится.

Смирнов. Твоя работа в «Родном городе». Вы были конкуренты с «Мещеркой», достаточно жесткие, получается. Можно припомнить эту историю. Когда появился «Родной город»?

Сенина. В 2008 году.

Смирнов. Концепция газеты была — опять же массовое издание. Провели единственную на рязанском медиарынке огромную рекламную кампанию. Наверное, никто больше так не рекламировался.

Сенина. Однозначно, нет.

Смирнов. Как вы тогда воспринимали «Мещёрку», как вы планировали с ней конкурировать?

Сенина. Главным конкурентом для «Родного города» на тот момент была все-таки не «Мещёрская сторона», потому что она как раз увлеклась политикой. И если бы тогда ещё была правильная политика того руководства «Родного города»…

Смирнов. «Родной город». Что с ним произошло? Я правильно понимаю, что там были большие вложения на входе, которые просто не оправдались, и инвестор потерял к этому интерес?

Сенина. Да, грубо говоря, так и было.

Смирнов. А почему не оправдались? Просто затраты слишком большие? Просто не соответствовали рязанскому рынку?

Сенина. Да, к тому времени рынок был насыщен различными изданиями. И ещё такие баснословные деньги, которые были вбуханы в «Родной город». С той доли рынка, которая оставалась нам, даже при самой успешной конкурентной борьбе, вложения было сложно отбить. Ну, плюс, некоторые организационные ошибки, но это уже внутренние дела. «Родному городу» я благодарна за приобретенный опыт. Особенно за опыт работы в сетевом издании.

Вот, кстати, что хочу сказать. Издательский дом «Провинция» — это далеко не первое сетевое издание, в котором я работаю, и лучше коллектива, чем здесь — я имею в виду коллектив редакторов издательского дома — я просто не встречала. У нас 25 регионов. Расстояния между городами очень большие, особенно между некоторыми редакциями. Например, от Рязани до того же самого Хабаровска. Виделись мы все друг с другом раза три в жизни…С некоторыми, кто в соседних регионах живет, немного больше. Но этого хватило, чтобы стать по-настоящему хорошими друзьями, на которых всегда можно рассчитывать в работе, и которые всегда тебя морально поддержат. Ты знаешь, люди настолько друг к другу неравнодушны, я такого не встречала ещё. То есть когда в день сдачи газеты, у всех, казалось бы, мыльная голова, кто-то появляется и говорит: «Слушайте, у меня слетела полоса, никто мне не поможет?» Во многих редакциях, максимум, кто-нибудь бы через час ответил: «У меня ничего нет». У нас же человека просто забросают полосками! К тому же мы очень хорошо общаемся и в нерабочее время. В основном в соцсетях, но иногда и собираемся в каком-нибудь городе — без начальства и почти без разговоров о газетах. Я думаю, что это очень здорово.

Справка Vidsboku

Первый номер рязанского проекта издательского дома «Провинция» вышел 24 марта 1999 года тиражом 25 тысяч экземпляров. Директорами издания работали Дмитрий Косматов, Владимир Сурков, Глеб Ивкин, Оксана Чекурдаева, Светлана Васильева. Редакторами – Петр Рябинкин, Наталья Крапивина, Павел Гресь, Юрий Фукс.