Учредитель организации помощи бездомным животным «Лучшие друзья», один из лидеров списка партии «Яблоко» на выборах в Рязанскую областную Думу Нина Зотова ответила на вопросы Vidsboku о состоянии и перспективах зоозащитного движения в Рязани. Убивать или стерилизовать? Почему приют для животных нужен не только им, но и людям?

Best friends — «Лучшие друзья»

Смирнов. Начнём со структуры зоозащитного движения. Что оно сейчас из себя представляет в Рязани? Какие группы? Есть ли разница во взглядах?

Зотова. Сначала стоит их перечислить. Наша зоозащитная организация НП «Лучшие друзья» — единственная официально зарегистрированная. Есть инициативная группа «Спасибо за жизнь», они занимаются в основном собаками. У нас принципы одинаковые, взгляды одинаковые, но просто уже исторически сложилось, что у них своя группа, у нас – своя. Но в последнее время мы сотрудничаем, все мероприятия проводим вместе. Есть еще группа энтузиастов, которая занимается только кошками, причем тяжелобольными и инвалидами. Но их приют домашний – это, грубо говоря, квартира, где содержатся кошки. У нас не было возможности заниматься тяжело больными животными, пришли люди, которые заполнили эту нишу.

Смирнов. Как начиналось организованное движение зоозащиты в Рязани?

Зотова. Очень стихийно. Лично моя история зоозащиты началась ещё в 2008-м, когда я шла по улице, увидела сбитую кошку. У меня было твёрдое убеждение, что у нас есть в городе приют. Думаю: «сейчас я её подберу, свожу в клинику, а там благополучно в этот приют и отвезу». Но тут же меня постигло глубокое разочарование – нигде приютов нет. В общем, я эту кошку принесла домой.

Смирнов. У тебя домашние животные были к тому времени?

Зотова. Кот.

Смирнов. А как ты узнала, что нет приюта?

Зотова. Поехала в клиники, где мне сказали, что никакого приюта нет. Дома в интернете нашла сайт «Пес и кот», это довольно крупный ресурс зоозащитников. Фактически благодаря их помощи кошка эта выжила, она до сих пор у меня живёт.

Смирнов. И что было дальше?

Зотова. Погрузившись в эту тему, я не смогла оттуда выйти. И я начала помогать удаленно через этот сайт, сколько могла: деньгами, пусть по 100 рублей, распространяла посты, пыталась пристраивать животных. В общем начала в этом вариться. Из Рязани я тогда была одна. Через два года, в феврале 2010-го, пришёл ещё один человек из Рязани с криком о помощи: нашла на кладбище выброшенных щенков. Ее направили ко мне, мы объединились, начали думать. На форуме Рзн.инфо написали «помогите!». И стали приходить люди, просто с форума: один говорит «Мы можем щенков красиво сфотографировать!», другой: «Я вам сделаю макет, потому что я дизайнер, и распечатаю бесплатно объявления, чтобы их пристроить!». И вот так щенков за неделю пристроили! После этого появилось какое-то воодушевление. И вот мы, спасители щенков, человек 5-6, собрались вместе, чтобы подумать, что делать. В какой-то момент одна девочка сказала: «Я попрошу Рзн.инфо, чтобы для вас сделали отдельный раздел» («имеется ввиду популярный в тот период форум Рязанского городского сайта – Vidsboku). И сделали! И с каждым днем все больше и больше людей вовлекались в эту тему. Уже к осени 2010 года мы дозрели до того, что хотим зарегистрировать нашу деятельность. Тогда у нас был один вольер, доставшийся от бывшего кинологического клуба.

Смирнов. Вольер – что он из себя представляет?

Зотова. Вольер – это, по сути, такой загон огороженный, с будкой, в котором может содержаться пять-шесть собак. На данный момент у нас 11 таких вольеров. Не понимая масштабов этой деятельности, мы зарегистрировались, прежде всего, для того, чтобы официально собирать пожертвования на постоянные расходы: аренда вольера, корм собакам, оплата клиники.

Смирнов. Все отмечают удачность названия. Кто придумал?

Зотова. Название придумала я, но я его, грубо говоря, содрала. Все мы, неравнодушные к животным, смотрели Animal Planet, в одной из программ рассказывали, что есть приют Best friends. Я говорю: «Лучшие друзья» — несет за собой много смыслов: мы объединились, как лучшие друзья, животные — лучшие друзья, вот давайте это название брать. Все сказали: «Давайте».

Просто неравнодушные люди

Смирнов. Можешь описать людей, которые всё это создавали: возраст, род деятельности?

Зотова. У истоков стояли люди примерно одного возраста, скажем так, от 25 до 30. Род деятельности у всех очень разный: бухгалтер, айтишник, дизайнер, учитель, а соучредители — мои одногруппницы. У нас и до сих пор все, кто активно в этом участвует — люди совершенно разных направлений деятельности, разных взглядов.

Смирнов. А вот личная мотивация людей – просто любовь к животным или идеология какая-то?

Зотова. Я бы так сказала: это просто неравнодушные люди, потому что помогают не только животным. Часто бывают вопросы такого рода: вот вы помогаете животным, почему вы не помогаете людям? Помогаем людям, каждый из нас с охотой всегда отзывается на акции ЭРА, например («Экологический рязанский альянс» — прим. Vidsboku), или во время пожаров: садились и ехали, помогали, чем могли.

Смирнов. Сколько людей в среднем участвует в деятельности «Лучших друзей»?

Зотова. В среднем 50 человек. Это и люди, которые задействованы в уборке и уходе за животными, и те, кто ведет нашу площадку во «Вконтакте». Надо понимать, что все еще и работают на своих работах. По сути, есть один постоянный работник, который ухаживает за животными, она же и наш директор.

Смирнов. 50 человек волонтёров – для Рязани это огромная цифра, это, видимо, самая популярная общественная организация в городе. Чем ты это объясняешь?

Зотова. Я это объясняю тем, что, с одной стороны, у нас разные виды деятельности, в то же время все понимают, что делают одно большое дело, вклад идёт в общую копилку. Даже «админить» во «Вконтакте» — человек понимает, что он делает что-то полезное. А для тех, у кого нет дома возможности завести животное, это прекрасный шанс общаться с ними, если ты их любишь. У нас дети приходят по этой причине в том числе. Это возможность тоже чувствовать себя нужным. Наверное, это просто несложно — прийти и начать этим заниматься.

2.jpg

Выставка беспородных собак. Фото: НП «Лучшие друзья»

Смирнов. Давай для общего понимания: в чём, собственно, состоит ваша деятельность?

Зотова. Мы занимаемся только теми, кто попал в беду. Сбили собаку, кошку. Экстренным у нас считается выброшенное домашнее животное, кошка или собака. Мнение людей о том, что, выпустив животное из своей квартиры, они его как бы на волю выпускают – бред полный, потому что животное, как правило, не выживает. Поэтому такие животные у нас в приоритете. Ну и, естественно, новорождённые щенки и котята, которых тоже любят в помойки выбрасывать, мы стараемся помочь.

Встаёт следующий вопрос: животное нужно куда-то размещать. У нас 60 собако-мест – они постоянно заняты. Поэтому очень часто у нас вся стена «Вконтакте» забита этим волшебным призывом «Найдите передержку». Передержка – это слово в зоозащите, которое обозначает место, как правило квартира или частный дом, где люди смогут передержать животное до пристройства. У нас есть куратор – человек, который несёт ответственность за животное с момента, как оно попало к нам или на передержку (все равно это считается к нам). Если необходимо — пролечиваем животное и, как только понимаем, что оно готово к пристройству, начинаем искать ему дом, это и есть наша цель. В принципе, у нас в итоге все находят хозяев. Если это, конечно, не печальная ситуация, когда кто-то не выживает, и такое происходит.

Смирнов. Сколько за месяц через вас проходит животных?

Зотова. В течение месяца не могу сказать, мы в конце года всегда считаем. Грубо говоря, 300 животных в год через нас проходит.

Смирнов. И все находят хозяев?

Зотова. Да. Кто-то быстро, кто-то, бывает, по нескольку лет сидит. В итоге хозяев находят все. Сказать, что у нас есть какое-то животное, которое уже пять лет сидит – такого нет.

Смирнов. А, допустим, взрослые собаки?

Зотова. У нас даже больше взрослых, чем маленьких.

4.jpg

Фото: НП «Лучшие друзья»

Маленькие не сидят, они пристраиваются вообще быстро. За эти пять лет есть изменения в сознании общества. И в плане взрослых животных, и в плане стерилизации, и в плане инвалидов. То есть если пять лет назад пристроить кота или собаку без ноги – это было просто нереально, то сейчас уже нет. Сознание всё-таки меняется.

Смирнов. Существует такое мнение, что в горячую любовь к животным впадают люди, которые обижены на человеческое общество. Ты таких волонтёров встречала?

Зотова. Наверно, есть такие люди, но их точно небольшой процент. Если они приходят, то какое-то время поварятся и уходят.

Смирнов. А коммерсанты из зоосферы — ветеринарные клиники, зоомагазины – помогают?

Зотова. Ещё бы! Если бы не поддержка двух клиник в самом начале, вообще бы ничего не было. Даже в большей степени поддержка одной клиники «9 жизней», а потом ещё подсоединился «Зоодоктор». Они просто часто махали руками и говорили: «Ничего не нужно», цены до сих пор для нас свои. Зоомагазины даже больше дают, чем нужно. У нас всё время такие призы на выставке, мне кажется, нам даже коммерческие выставки завидуют.

«Потому что у нас животные – это вещи»

Смирнов. Некоторые люди скажут, что кошки на улице — часть среды.

Зотова. У нас такое представление: не должно быть в принципе бездомных животных на улице. Однако такая цель сейчас в нашей стране нереализуема. В Европе я много видела городов, где нет бездомных животных. У нас про это рано думать.

1.jpg

Фото: НП «Лучшие друзья»

Смирнов. Одна знакомая, которая жила в Англии, говорила, что она соскучилась по котам, потому что дома пока ни у кого не бывала, а на улицах их просто нет, ни одного.

Зотова. Прежде всего, есть закон о регулировании численности и закон по отношению к животным, в котором предусмотрены большие штрафы для людей, которые выбрасывают животных. Также за счет того, что в Европе очень хорошо развиты службы приютов.

Смирнов. Приюты муниципальные?

Зотова. Есть муниципальные, есть и частные. Какой процент – не могу сказать. Существуют такие же волонтёрские организации, как «Лучшие друзья».

Смирнов. А вот культура обращения с животными, содержание животных… Как ты полагаешь, есть какая-то разница между нами и Европой?

Зотова. Есть, конечно. Огромная. Потому что у нас животные – это вещи, с которыми можно делать что угодно. То есть у нас спокойно можно выбросить животное, можно изгаляться над животным, возможно держать огромное количество животных дома, заниматься бесконтрольным разведением, у нас можно гулять с животными где угодно и как угодно. В принципе, проблема бездомных животных у нас настолько остро стоит из-за того, что нет культуры, скажем так, заведения домашних животных. У нас считается нормой выбрасывать своих котят или щенков на улицу, если ты не смог их пристроить. Тебе ничего не будет.

Смирнов. У нас же есть уголовная ответственность за жестокое обращение с животными.

Зотова. Не работает абсолютно. Все зоозащитники в любом городе постоянно хватаются за голову: никто никого привлечь не может. Чтобы у нас привлечь за это к ответственности, нужно либо иметь видео и фото того, как это происходило, причём это должны быть какие-то издевательства, либо большое количество свидетелей, которые просто штурмом берут полицию.

Смирнов. На твой взгляд, какие основные положения должны быть в законе?

Зотова. Прежде всего, это ответственность за количество животных, которое у тебя находится в доме, прописать: «не более такого-то количества животных». Лично я отношусь не очень хорошо к тем волонтёрам, которые берут себе чрезвычайно большое количество животных домой. Это плохо, прежде всего, для животных. И второй важный момент – это ответственность за жестокое обращение с животными. Жестокое обращение – это не только непосредственно нанесение вреда, но и, на мой взгляд, выбрасывание новорождённых щенков и котят в пакете зимой.

Смирнов. Ну а как эту проблему решить? Вот у человека кошка окатилась. Вот что делать с котятами? Раздать он их не может – не берут.

Зотова. Нет, раздать их реально. Потому что мы раздаём точно такими же способами, как это может сделать любой человек. Самый действенный способ – это напечатать обычных объявлений и расклеить их везде. Как мы тех щенков пристроили. И основное, что должно быть сделано сразу после незапланированного потомства – поход в клинику и стерилизация. Вопрос решается раз и навсегда. Мифы о том, что стерилизация – это так вредно, это опасно, животные после этого становятся другое… На самом деле, эти страхи просто от того, что люди не в теме, что это вообще за процесс, и чем он хуже и чем он лучше. Про эти вещи мы тоже стараемся листовочки делать, какие-то посты писать. Если оставить всё как есть, на улицах будут жить кошки, если их не стерилизовать, никак не регулировать, то, естественно, они будут размножаться, они будут гибнуть.

Смирнов. Тебе могут ответить, что сто лет кошки жили на улицах, в подвалах, не регулировалась их численность – ничего страшного не происходит.

Зотова. Ничего не происходит для тех, кто этим вопросом особо не интересуется. Эти кошки... либо их раздирают собаки, либо их давят машины, либо они умирают от болезней. Если у людей, с кем существует кошка в одном пространстве не возникает проблем, то пусть живёт, но главное, чтобы она была стерилизована. Но у собак всё равно есть процент животных, которые опасны. Это факт. Не все собаки могут быть пристроены, и у нас тоже были ситуации, когда нам приходилось усыплять собак.

Смирнов. Я думаю, у многих любителей животных, бабушек, например, которые во дворах кормят кошек, требование и предложение об обязательной стерилизации вызовет возмущение. Они скажут: Ну а в чём проблема? Вот живёт Барсик, жизни радуется, а вы его лишаете этого.

Зотова. Бабушки, которые этими животными занимаются, которые каждый сезон видят трупы котят, — да они толпами к нам ходят для того, чтобы стерилизовать. Вот я лично одну бабушку знаю, с Московского, которая в своем округе уже всех стерилизовала.

Смирнов. Хозяева животных много спорят о том, можно ли взрослых стерилизовать. Как по-вашему?

Зотова. А только взрослых и можно. Котят и щенков нельзя.

«Нельзя просто так убивать животных»

Смирнов. Расскажи, какова история взаимоотношения с властями.

Зотова. История долгая. Изначально мы обратились ко всем, к кому только можно. Мы написали письмо каждому депутату (их 40 в гордуме и 36 в облдуме — прим. Vidsboku). В 2011-м начали активный штурм. Написали в администрацию города, в правительство области… В области – чёрная дыра – туда всё, что не пишется, пропадает неизвестно куда.

Артёмов (на тот момент глава горадминистрации — прим.Vidsboku) наше письмо не проигнорировал, пригласил на встречу. Долго совещались, решали кто ответственный – город или область. В итоге стало ясно, что у города нет полномочий. Но Артемов нам реально помог и я благодарна ему. Он сказал: «я считаю, что вы делаете важное дело, поэтому мы попробуем вам какую-то субсидию предусмотреть». Её реально предусмотрели, вот до сих пор она даётся, несмотря на то, что в этом году её очень сократили.

Мы пошли в область. Там составили рабочую группу, все затянулось на полтора года, пуляли нас из одного ведомства в другое. Ветеринария только не отфутболила. Мы проделали вместе довольно-таки серьёзную работу и подготовили наконец законопроект, который будет регулировать и домашних животных, и порядок обращения с бездомными животными, и передачу полномочий из области в город. Проект долго согласовывался, подсчитывали затраты. Под конец 2014 года минфин всё это зарезал, закон убрали в долгий ящик.

В этом году Путин подписал закон: теперь полномочия есть и у области, и у города. Мы сейчас, честно говоря, не очень понимаем, каким образом нам двигаться, потому что область нам чётко дала понять, что они не знают, как этим заниматься. А город буквально недавно дал ответ другой инциативной группе, которая тоже борется за создание приюта в нашем городе (в соцсетях рязанские и московские зоозащитники собирают подписи под петицией губернатору Ковалеву за создание приюта в Рязани — прим. Vidsboku): «А мы что-то тоже не хотим этим заниматься». То есть у нас тупик.

Смирнов. Насчет субсидии. Сколько раз ее выдавали?

Зотова. Три раза уже давали, в этом году четвертый будет.

Смирнов. Какая сумма?

Зотова. Ну начиналась с 1 300 000, потом два раза было 1 500 000, и вот в этом году 1 000 000.

Смирнов. А назначение какое?

Зотова. По условиям субсидии, ее нужно потратить по четырем направлениям. Первое — содержание животных, которые у нас есть: аренда (а она немалая), ЖКХ: свет, вывоз мусора, вывоз трупов (потому что у нас, естественно, тоже есть часть животных, которые умирают), корм, газ – каждый день мы варим огромную кастрюлю горячей еды для собак.

Следующее направление – это стерилизация, ещё одно направление – вакцинация тех, кто проходит через нас. И последнее направление – работа по просвещению людей. Мы начинали с роликов на ТВ, но поняли, что они особо не несут за собой никакого смысла, поэтому второй год хотим ставить щиты. Это не реклама нас, это социальная реклама по направлениям: «Стерилизуй», «Не выбрасывай животных», «Будь волонтёром» и «Бери животных из приюта».

Смирнов. Получается, до создания приюта, до принятия местного законодательства в регулировании вопросов бездомных животных у нас вся деятельность власти по этому вопросу заключается в деятельности муниципального предприятия «Лайка»?

Зотова. Да. Это заявляется как отлов и содержание. Это чистой воды враньё. Потому что у меня есть письмо, где черным по белому кто-то, не подумав, ответил, что у МУП «Лайка» нет своего помещения. То есть никаких вольеров, никакой территории нет. Какой отлов и содержание? Плюс ко всему, лично я, слава богу, их методов работы не видела, но к нам регулярно поступают обращения свидетелей, которые всё видели. Никто ни разу не сообщил, что видел, как собаку отлавливали. Собаку умерщвляют. Умерщвляют с помощью приспособления, которое выплёвывает шприцы.

Смирнов. Как это происходит?

Зотова. Взять самые вопиющие случаи, которые происходят часто. К детскому саду приблудилась собака или три собаки. И я, и любой здравомыслящий человек считает, что это плохо. Что делают у нас в городе? Заведующая звонит в «Лайку» и говорит: «Приезжайте». Хорошо, если «Лайка» приедет рано утром, а не в 9 часов, когда в саду уже дети. Приезжают, достают вот эту трубку, которая выплёвывает шприц с ядом. Не снотворное, она содержит яд. Адилин. Это препарат, который должен применяться строго в закрытых помещениях и при таких случаях, как, например, чума свиней. А они его применяют на открытом пространстве, где яд может, теоретически, улететь куда угодно, в том числе, и в человека. Действие этого препарата такое: в течение 20 минут расслабляет мышцы животного и оно в агонии бьётся и задыхается. Это зрелище ого-го! Это методы, которые в цивилизованном мире точно не могут существовать.

Смирнов. А действующей нормативной базе это противоречит?

Зотова. Противоречит. Нельзя просто так убивать животных. Их нужно отлавливать, карантинить и только потом принимать какое-то решение. Шесть месяцев должно пройти с момента, когда животное может стать чьей-то собственностью: человека, если он нашёл животное, или муниципалитета, если он отловил животное. Только через полгода принимается решение, что с этим животным сделать, раньше – никак нельзя.

Смирнов. Когда вы общаетесь с властями. Вопрос о деятельности «Лайки» поднимался?

Зотова. Они зовут директора «Лайки», который стоит и рассказывает о том, что они даже пристраивают животных, что они не занимаются никаким отстрелом, они занимаются отловом, что животные у них три дня сидят. В общем, говорится официальная версия. Ну или другой вариант: нам говорят: «Ну а как иначе? Если мы не будем отстреливать, то всех съедят». Я согласна: если не предложить альтернативы и закрыть «Лайку», то это, конечно, будет катастрофа. Нужно тут же предлагать какие-то другие меры.

Смирнов. Так как же работать, на твой взгляд, пока нет приюта?

Зотова. Должен быть комплексный подход сразу по нескольким направлениям. Что касается «Лайки» — она устарела, их оборудование, транспорт и персонал необходимо использовать уже в созданом приюте для отлова животных. Мы в свою очередь же готовы наше помещение отдать под муниципальный приют. Там есть, где расшириться. Мы всегда об этом говорим. Уже будет возможность хотя бы не убивать животных на улице с помощью яда, а заниматься именно отловом. Мы для своей деятельности найдем другое место, заезжайте на наше и начинайте работать.